В военно-морском флоте нет такого корабля, который бы не сдавал курсовых задач.
Основополагающей задачей на флоте считается задача № 1. После сдачи её корабль считается «в кампании». На надводных кораблях поднимают вымпел. Экипажу начинают платить дополнительное вознаграждение — «морские». Только после успешной сдачи задачи № 1, корабль может выходить в море для отработки элементов задачи № 2.
В начале 60-х годов в 19 бригаде подводных лодок, базировавшей в бухте Малый Улисс, шло негласное соревнование между командирами пл за первое место в соединении.
Особенно заметна была борьба между капитаном 2 ранга Кодесом Александром Александровичем -командиром пл «С-290» и капитаном 3 ранга Катышевым Андреем Павловичем -командиром пл «С-293».
В начале января 1962 г. все подводные лодки 6 эскадры были собраны на рейдовый сбор, который проходил в незамерзающем заливе Владимира.
Через несколько дней после начала сборов к нам на лодку, стоящую у плавбазы, прибыл капитан 3 ранга Катышев. После ужина сообщил, что он завтра подтверждает задачу № 1 и получит оценку «Отлично». «Ну, что ж посмотрим»,- ответил Кодес.
На следующий день пл «С-293» отошла от плавбазы и встала на якорь в середине бухты. На плавбазу, где размещались штабы бригад и эскадры, в адрес начальника штаба 6эскпл капитана 1 ранга Попова Владимира Андреевича ( по прозвищу — Мишка Квакин), от Катышева был передан семафор: «Готов подтвердить задачу № 1. подпись-Командир».
Перед обедом от плавбазы отвалил катер с капитаном 1 ранга Поповым В. А., который лично отправился на прием задачи. Его встретил командир и предложил ознакомиться с корабельными документами, находящимися в его каюте.
Попов начал просматривать документы, задавать вопросы, на которые Андрей Павлович давал четкие ответы. А когда по кораблю была дана команда «Команде обедать», командир пригласил Попова к столу в офицерскую кают — кампанию. Обед прошел тихо, как всегда без шуток.
После обеда начштаба оставил в кают — кампании только командира, что-то сказал ему и, взяв журнал БП, сделал запись «оценка пл за задачу № 1-НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО». Катышев был удивлен.
Ему предложили через несколько дней пересдать задачу.
Вечером, после ужина в кают — кампании нашей пл «С-290», Катышев рассказал А. А. Кодесу о том, как он сдавал задачу. Александр Александрович, улыбнулся и сказал, что сам он сдаст с первого раза не ниже, чем на «Хорошо». Командиры поспорили, на что — мы не знали.
На следующее утро все повторилось, но уже с нашей пл. Когда Владимир Андреевич вошел во второй отсек, ему предложили ознакомиться с корабельными документами, находящимися в каюте командира.
Начштаба вошел в каюту. Командир оставил его одного.
На столе кроме журнала БП пл стояли стакан, канистра со спиртом и графин воды. Через 10 минут Попов вышел из каюты и сказал, что все документы в порядке. В этот момент прозвучала команда, приглашающая на обед. Кодес пригласил его к столу в кают -кампанию. Стол был накрыт с учётом вкусов гостя. Перед ним поставили тарелка с картошкой «в мундире» и открытую банку Тихоокеанской отборной селедки. Это была слабость Владимира Андреевича.
Насладившись едой, Попов похвалил экипаж за порядок на корабле, боевую выучку и с оценкой «Хорошо» принял и засчитал нам сдачу задачи № 1.
Эту оценку экипаж заслужил. Наша лодка была на флоте «Отличной». Все огневые задачи мы сдавали только «на отлично». По итогам БП за 1961 г. экипаж набрал 420 баллов. Звание «отличный корабль» присваивалось уже за 280 баллов.
Через неделю мы вышли в море для сдачи задачи № 2- «Плавание подводной лодки в надводном и подводном положении. Отработка организации использования оружия». В этот раз с нами на борту находились офицеры штаба нашей бригады во главе с комбригом капитаном 1 ранга Поповым Владимиром Семеновичем -(Поповым младшим. Так все его называли.)
Целый день экипаж подводной лодки демонстрировал свое мастерство и морскую выучку. Все элементы задачи были отработаны отлично, что и отметили флагманские специалисты.
На нашей пл собрались офицеры неплохо играющие в шахматы. И у комбрига была эта слабость — любовь к шахматам. Он сам играл хорошо и ценил шахматистов. По окончании приемки задачи на совещании офицеров Попов объявил, что оценка за задачу будет определена после ужина по результатам шахматного матча между экипажем пл и офицерами штаба. При этом, если экипаж выиграет -оценка 2 балла, если проиграет -4. Мы сыграли со счетом: 4- 4. Так завершился еще один этап сдачи курсовых задач. Пришло время показать себя на торпедных стрельбах.
Через две недели рейдовый сбор окончился, и все лодки получили разрешение возвратиться в базу. На переходе морем каждой подводной лодке был «нарезан» район, через который должен пройти ОБК-отряд боевых кораблей во главе с крейсером. Его необходимо было обнаружить и атаковать.
Перед самым выходом в море, мы узнали, что к нам на пл прибывает командование флотом.
После ужина подводная лодка , закончив приготовление к бою и походу, ожидала «добро» на выход. В это время я находился на мостике — нёс службу вахтенного офицера. Вдруг на пирсе появилось несколько машин, и я увидел Командующего Флотом и его сопровождение.
Командир подал команду «Смирно» и отрапортовал. Командующий Тихоокеанским Флотом Адмирал Фокин Виталий Алексеевич и начальник штаба Флота вице-адмирал Амелько Николай Николаевич легко поднялись на мостик и также легко спустились в ЦП. Но когда на мостик поднялся ЧВС — начальник ПУ Флота адмирал Захаров М. Н. я засомневался, что он сможет пройти ( из-за своей полноты) через верхний рубочный люк. Однако, мои опасения оказались напрасными. Одетый в летную меховую куртку и крепко затянутый ремнем, Адмирал Захаров легко проскочил через люк с пустился в ЦП . Так я узнал, что габариты ЧВС равные диаметру верхнего рубочного люка 650 мм в свету.
Если появление командования флотом меня не очень смутило, (что можно взять с лейтенанта, который на пл всего то 1.5 месяца), то появление флагманского штурмана ТОФ контр-адмирала Дмитриева Владимира Ивановича меня немного озадачило. Я уже один раз имел с ним серьезную беседу, когда сдавал гос. экзамены в ТОВВМУ.
Очень грамотный и требовательный офицер-штурман, легенда Тихоокеанского флота, который любил повторять: «Хоть академиев мы не кончали, но кое-что в навигаторских науках сведущи.».
Получив «добро на выход», и мы начали движение домой.
На мостик поднялся Командующий и стал рядом с командиром.
Меня удивило то, что поднявшийся следом за ним начальник штаба, спросил у Фокина В. А. разрешение закурить. Фокин улыбнулся и сказал «Курить здоровью вредить!». Амелько закурил и тихо прошептал «Мужчина не курящий, что попугай не говорящий!».
Через сутки плавания мы подошли к крейсеру. Командование флотом за исключением ф-1 контр-адмирала Дмитриева В. И. перешло на его борт, а мы проследовали в район для возможной атаки ОБК.
На следующий день мы заняли свой район и стали ждать появления
ОБК. К вечеру акустик обнаружил шумы винтов, и подводная лодка начала маневрировать для выхода в торпедную атаку. На нашей пл было два штурмана. Командир БЧ-1 — старший лейтенант
Комаров Б. М. и я -командир рулевой группы.
Место по боевому расписанию мы имели одно, благо, что Боря был среднего роста и поджарый. Мы с трудом размещались на одном сидении перед штурманским столом. Наши обязанности были определены. Он вел боевую прокладку, я следил за изменением пеленга на цели и работал на маневренном планшете. Вообще слаженность в действиях у всего экипажа была отличная.
Ф-1 флота Дмитриев В. И. расположился на комингсе люка 3-го отсека на расстоянии 1.5 метров от штурманов и постоянно спрашивал у штурмана, сколько осталось до кромки района. У Бориса, на планшете, где он вел боевую прокладку, были нанесены границы нашего района и, дополнительно, рамки с дистанцией до кромки 5 и 10 кабельтов. Поэтому ответ Комарова был мгновенный. Но после 5-го вопроса на эту тему, когда обстановка была накалена до предела — быстроходная цель резко маневрировала, лежа на галсе от3 до 8 минут, он не выдержал и громко, так что в ЦП все это услышали, послал матом Дмитриева по известному адресу.
Услышав это, Владимир Иванович успокоился. Так он наглядно продемонстрировал, что штурмана во время атаки никому и никогда нельзя отвлекать от дела никакими вопросами.
Атака была успешной. Две торпеды прошли под крейсером, вызвав удивление и восхищение у Командующего Флотом.
Получив разрешение на всплытие, мы в надводном положении проследовали в базу. Отчет подтвердил наши расчеты торпедной стрельбы.
За 1.5 месяца службы я много увидел и многому научился. Служба на подводных лодках — это то, чему я посвятил лучшую часть своей жизни и ни о чем не жалею.
Александр Островский
14.10.2007г.